Сладкие объятия - Страница 47

— Простите, что беспокою вас, но я стучал и не получил ответа. Это «Каза Барко»?

— Да.

— Тогда вы, должно быть, Джордж Дайер.

— Да, я… — Джордж встал.

— Меня зовут Родни Экланд.

Он явно чувствовал, что разговор не должен продолжаться, пока не совершится положенное представление. Он прошел через комнату и пожал Джорджу руку.

— Здравствуйте.

Джордж подумал: «Крепкое пожатие. Острый, проницательный взгляд, чрезмерно надежный». А потом, как недостойная запоздалая мысль: «Милый зануда».

— Кажется, Селина Брюс остановилась здесь?

— Да, здесь.

Родни оглянулся, изобразив на лице вопрос.

— Она сейчас плавает.

— Понимаю. Ну, в таком случае, возможно, мне следует дать вам кое-какие объяснения. Я адвокат Селины. — Джордж ничего на это не сказал. — И боюсь, что косвенно я виноват в том, что, во-первых, она приехала в Сан-Антонио. Именно я дал ей вашу книгу, а она увидела вашу фотографию и пришла к убеждению, что вы ее отец. Она говорила со мной об этом; она сказала мне, что хочет поехать и разыскать вас, и предложила, чтобы я сопровождал ее, но, к сожалению, я должен был совершить деловую поездку в Борнмут, чтобы повидаться с очень важным клиентом, а когда я вернулся в Лондон, Селина уже уехала. Она уехала дня за три-четыре до моего возвращения. Поэтому, конечно, я сел на первый же самолет до Сан-Антонио, и… ну, я думаю, что должен увезти ее назад. — Они посмотрели друг другу в глаза. — Конечно, вы не ее отец.

— Нет, не отец. Ее отец умер.

— Однако вы так похожи. Даже я это вижу.

— Джерри Доусон был моим дальним родственником.

— Какое поразительное совпадение!

— Да, — сказал Джордж. — Поразительное.

Впервые Родни немного пришел в замешательство:

— Мистер Дайер, я понятия не имею об обстоятельствах этого… довольно беспардонного приезда Селины, или даже о том, сколько она вам рассказала о себе. Но она всегда испытывала огромное желание… даже какую-то навязчивую идею в отношении своего отца. Ее воспитывала бабушка, и ее детство отличалось, мягко говоря…

— Да, она говорила мне.

— В таком случае, так как вы знаете факты, я уверен, что мы с вами стоим по одну сторону барьера.

— Да, думаю, что так. — Он ухмыльнулся и добавил: — Однако, чисто из интереса, как бы вы реагировали, если бы я и в самом деле оказался отцом Селины?

— Ну… — Замолчав на секунду в поисках слов, Родни сбился. — Ну, я… э-э… — А потом решил обратить все в шутку и храбро рассмеялся. — Я думаю, что должен был застать вас врасплох со стаканчиком портвейна и орехами и попросить вашего разрешения.

— Моего разрешения?

— Да. Конечно, немного поздновато, потому что мы уже помолвлены. Мы поженимся в следующем месяце.

Джордж сказал:

— Будьте любезны, повторите, пожалуйста, — и сами эти слова свидетельствовали о состоянии его ума. Он уже давным-давно не употреблял это старомодное выражение, еще со времен изысканных вечеринок и балов охотников в Брэддерфорде, и представлял, что оно уже предано забвению. Но вот сейчас оно вдруг выскочило из его подсознания под воздействием элементарного шока.

— Мы уже помолвлены. Вы конечно же знали об этом?

— Нет, не знал.

— Вы хотите сказать, что Селина вам не сказала? Она необыкновенная девушка.

— А почему, черт возьми, она должна была мне сказать? Меня это совершенно не касается — помолвлена она или нет.

— Нет, но, по-моему, это могло бы быть важным. Первое, о чем она бы стала говорить. — Джордж подумал: «Ах, ты, самоуверенная бельевая вешалка». — Но это и не важно. Теперь, когда вы в курсе всего, я уверен, вы поймете, что я должен увезти ее в Лондон как можно быстрее.

— Да, конечно.

Родни прошел мимо него и вышел на террасу.

— Какой великолепный вид! Вы сказали, что Селина плавает? Я не вижу ее.

Джордж присоединился к нему:

— Нет, она, м-м, за яхтой. Я приведу ее к вам… — Но тут он вспомнил, что не сможет этого сделать, потому что она взяла шлюпку. Но тут же опять вспомнил, что сможет, потому что может одолжить лодку Рафаэла, брата Томеу. — Послушайте… вы можете подождать здесь? Присядьте. Чувствуйте себя как дома. Я быстро.

— Вы не хотите, чтобы я поехал с вами?

В голосе Родни не было слышно энтузиазма, и Джордж сказал:

— Нет, все в порядке. В лодке полно рыбьей чешуи, и вы испачкаете свой костюм.

— Ну, если вы уверены… — И на глазах Джорджа Родни оттащил тростниковое кресло на солнце и изящно опустился в него — прямо картинка хорошо воспитанного англичанина за границей.

Джордж столкнул лодку Рафаэла, брата Томеу, по слипам в воду, чертыхаясь на каждом вздохе. Она была длинная, тяжелая, неудобная и всего с одним веслом, так что ему пришлось галанить, что он делал очень неумело, и это само по себе раздражало, потому что Родни Экланд, со своим гладким вежливым лицом и ровным вкрадчивым голосом, в отутюженном серо-угольном костюме, наблюдал за ним с террасы «Каза Барко». Он медленно плыл, качаясь, и потея, и чертыхаясь, к тому месту, где стояла на якоре «Эклипс», но, когда он окликнул Селину, ответа не последовало.

С некоторыми трудностями он провел свой неуклюжий плот вокруг фалиня у кормы «Эклипс» и сразу же заметил Селину, устроившуюся, как русалка, на одном из камней на дальнем берегу. Она взобралась по ступеням купальни возле одной из маленьких вилл, напоминающих свадебный торт, которые уютно расположились среди сосен, и сидела, обхватив руками колени, а ее волосы рассыпались по мокрой шее и лежали, как мех морского котика. Лодка Рафаэла скользнула под траверсом к левому борту «Эклипс». Джордж положил весло в лодку и встал, сложив руки рупором у рта, чтобы снова позвать ее.